«Она дерзкая, смелая, справедливая. Для нее важно оставаться самой собой. Думаю, мы с ней близки. Мне вообще нравятся сильные персонажи. Сейчас, на этом этапе я не хочу играть тургеневскую девушку — безвольную, молящуюся и читающую романы. Мне это совершенно не интересно», — рассказывает Стася о своей героине.
«Тишина на площадке, идет дубль», — разносится команда, и все замирают, стараясь не дышать. Даже звук шагов по присыпанной гравием дорожке может быть слишком громким, и в наступившей тишине пение птиц кажется оглушительным. Многие судорожно проверяют, отключен ли звук на смартфонах — в кадре на дворе 1905 год, мобильных телефонов еще не существует. Впрочем, XXI век то и дело норовит ворваться в дубль — то в виде пролетающего над героинями самолета, то в качестве звучащего в отдалении басовитого рокота мотора спортивного мотоцикла. Очередной дубль отснят. «У Кати перекостюм, у Лены поправка по гриму, Серафим идеален», — доносится из рации. Пользуясь возникшей паузой, задаем вопросы вопросы участникам процесса.
«Сегодня мы снимаем сад с белыми розами, он вплетен в сюжет. Одна из главных героинь, Захарова (ее играет Виктория Толстоганова) очень следит за этими розами и переживает за них. Ученица повреждает розы и из-за этого возникают конфликты», — объясняет режиссер Подгаевский.
«По жанру ”Пансион” — мистический исторический триллер и, может быть, отчасти детектив. Мы не снимаем ужастик, у нас все плавнее, тоньше. Элемент фантастики наличествует, но он скорее уходит в сторону фольклора. В физическом плане ничего сверхъественного здесь не присутствует, оно витает в воздухе, как некое предчувствие, что помимо нас троих в комнате есть еще кто-то», — излагает Стася Милославская. — «Но и этого не так много, на первый план выходят взаимоотношения и быт — то, как девочки жили в этих пансионах. Я об этом много читала, есть зафиксированные случаи, когда девушки сходили с ума, потому что находились в изоляции, их содержали в очень некомфортных условиях. Им было холодно, укрываться одеялом было нельзя, воспитательница все время за ними следила, то есть их держали в ежовых рукавицах. Такая атмосфера, конечно же, начинает давить на психику, и в воспитанницах происходили какие-то сдвиги».
Превратить подмосковную усадьбу Щербатовых, которую еще называют Васильевским или Герценовским замком, в пансион благородных девиц, было непросто. Об этом рассказывает художник-постановщик проекта Злата Калмина.
«Мы перекрашивали белые пластиковые окна, добавляли на стены сухой плющ, вручную наполняли водой фонтан. Плюс тут современные дороги, так что мы перекрашивали бордюр, пытались теми средствами, которые потом можно быстро убрать, прикрыть современный асфальт. С нуля делали сад роз. На него ушло не менее шестисот бутонов и не менее двухсот живых цветов. Проблема в том, что розы в этом году не выросли такими высокими, как нам нужно. Мы-то хотим, чтобы они были не меньше метра, чтобы девушки могли обрезать розы не на корточках, — раскрывает секреты Злата, — поэтому нашли похожие на розы кусты кизильника за приемлемую цену и закупили 520 штук. Их мы втроем ссаживали вместе, создавая объем. Я сейчас вся обкусанная комарами и в грязи, потому что со вчерашнего дня мы в ливень, в грозу высаживали все это своими руками. Но мне важно, чтобы режиссер и оператор, выходя на площадку, могли прочувствовать сцену, а не думали только о проблемах, о которые они спотыкаются».
«Подходящий особняк мы искали долго. Начали вообще с Белоруссии, но там наши скауты ничего не нашли. Зато несколько объектов обнаружилось в Подмосковье, и из них мы выбрали этот, потому что по стилистике он оказался ближе к тем эскизам, которые мы делали. Это славянская готика, и интерьеры мы тоже делали в этом стиле», — добавляет Подгаевский.
Усадьба Щербатовых используется только для натурных съемок, внутреннее убранство пансиона было воссоздано в павильонах.
«Был план снимать в реальном особняке, но возникли большие сложности с логистикой, надо было сносить стены. Было очевидно, что нужно строить павильон, чтобы добиться ровно того, что мы хотим, а не идти на миллион компромиссов. Мы выстроили двадцатиметровый коридор с выходами в шесть келий. Чтобы вписаться в бюджет, мы сделали только две комнаты и меняли в них стены. Если нужно было открыть двери, за которыми нет комнат, мы ставили там трехметровые фальшстены и прокладывали пол. Там был настоящий конструктор, — рассказывает Злата. — Со вторым павильоном было иначе. За пять дней до съемок у нас слетела локация и за пять дней мы построили первый этаж усадьбы вместе с парадной лестницей, входной группой, большим каминным залом, кабинетом Захаровой».
Интерьеры важны для исторического проекта, но в первую очередь зритель обращает внимание на то, как одеты герои. «На мне многослойный костюм. Это пелерина, под ней фартуки, затем само платье, под ним еще несколько подъюбников. И термобелье, потому что погода сейчас непредсказуемая, так что мы одеты на все случаи жизни», — перечисляет Стася Милославская.
Художник по костюмам Виктория Богданова объясняет, как создавались образы воспитанниц пансиона. «Мы пришли к серому цвету костюмов девушек исходя из концепции оператора и художника-постановщика, и даже шляпки-канотье я сделала серыми, чтобы они были не радостными, как обычно, а строгими, похожими на серый нимб, чтобы подчеркнуть, что девушек сдают в нерадостное заведение. Но у нас есть сцены с воспоминаниями героев, и там я уже работаю с цветом. У каждой героини свое цветовое решение, оно не повторяется. На улице девушки должны быть одеты в шляпки, пелерины, перчатки — раньше так ходили. В помещении они, разумеется, это снимают. Я предложила показать характеры героинь через белье. У нас много ночных сцен при свечах с девушками в нижнем белье, и у всех разные ночные сорочки, панталоны, лифы. Я раскрываю характеры через кружево. Например, Катя — очень строгий персонаж, у нее воротничок-стоечка, она всегда застегнута на все пуговицы. У других девушек больше кружев, лент. Вечер — это их личное время, начинаются интриги, дружба, ненависть, любовь», — излагает она,
«У директрисы, которую играет Виктория Толстоганова, своя история. Она решена в винно-аметистовых тонах. Ее натура раскрывается постепенно, она сначала предстает перед нами строгой женщиной, но постепенно мы узнаем ее лучше и доходим до корсета винного цвета. Еще у нее есть кимоно, в начале прошлого века были очень популярны японские и китайские мотивы в одежде. Мы стараемся максимально приблизиться к эпохе, но поскольку у нас все же не документальный фильм, будут какие-то отступления, это не смертельно».
Промеж стригущих розы ухоженных девушек снует с тачкой садовник Серафим, герой Дмитрия Чеботарева. «Это единственный мужской персонаж в абсолютно женской истории. Есть другие мужчины, но они появляются только в воспоминаниях, а на острове только я. Шучу, что я здесь для того, чтобы показать, что не все решают мужчины», — улыбается Дима. На замечание о том, что он выглядит несколько более потрепанным, чем воспитанницы пансиона, актер усмехается: «Так я и живу похуже! Я садовник, у меня свое жилье, лачуга где-то на отшибе, я там перебиваюсь. За ними следят, а я как трава сорная расту».
У Дмитрия на наложение грима, включая копну нечесаных волос и клочковатую бороду, уходит около часа каждый день (и примерно столько же — на снятие), а вот его партнерши по проекту проводят перед зеркалом меньше времени. «Вы не поверите, на мне сейчас почти нет никакого грима. В те времена женский менталитет был несколько иным, яркий макияж был чуть ли не под запретом. Поэтому у нас все девочки очень естественные, никакого мейкапа, никаких стрелок. Какое-то время уходит на то, чтобы сделать прически той эпохи. В остальном это мой самый простой в плане грима проект, практически как утром встала, так в кадр и вошла», — с довольным видом говорит Стася Милославская.
По словам Святослава Подгаевского, «Пансион» — это сериал о женщинах, и выборе, который они совершают. Над проектом работает множество представительниц прекрасного пола, как в кадре, так и за кадром — например, за картинку отвечает оператор Даша Графова. Неизбежно возникает вопрос о столкновении мужской и женской точек зрения. Впрочем, Дима Чеботарев утверждает, что девушки-актрисы не пытаются им помыкать: «Меня сложно контролировать. Мы в сотворчестве, а сотворчество, как мне кажется, не может быть в контроле, только в порыве».
О теплой, дружеской атмосфере на съемочной площадке рассказывает и Стася Милославская: «Это первый на моей памяти проект, когда меня окружают одни женщины. Я привыкла, что на других проектах я была единственной девочкой в мужской компании, как-то так повелось. А в этом сериале одни девчонки, и только один артист. Но я даже не переживала, что у нас будут какие-то склоки. Все девчонки очень классные, профессиональные актрисы. В перерывах между дублями мы хохочем как курочки: «Ко-ко-ко, ко-ко-ко», случаются шабаши, нам очень весело. Никакого соперничества между нами нет, все занимаются делом и все получают удовольствие, и это главное».
Виктория Толстоганова, известная по ролям стервозных и властных дам, как мы уже упоминали, играет в «Пансионе» строгую надзирательницу, но за пределами съемочной площадки она не пытается быть наставницей для более юных коллег. «Она партнер. Это прекрасная актриса с большим опытом, но мы тут все на равных. Все относятся друг к другу с большим уважением вне зависимости от того, сколько тебе лет и сколько лет ты в этой профессии», — описывает Стася свой опыт работы с Викторией.
Еще один блок съемок сериала пройдет на юге России, под Туапсе. По сюжету остров, на котором расположен пансион, находится в Финском заливе, но Святослав Подгаевский решил перенести съемки несколько южнее. Художник-постановщик Злата Калмина рассказывает о предстоящих трудностях: «Было сложно найти экстерьер: скалистую местность с хвойным лесом, которой похож на наш, с тропой к пансиону и выходом к открытому морю. Мы нашли подходящую локацию, но там нет пирса, только волнорез. Мы придумали, как переделать волнорез в пирс, но потом оказалось, что корабль не может пришвартоваться ближе 15 метров до берега, то есть нам пришлось этот пирс еще и удлинять. А еще там каменистая местность, а у нас здесь очень много зелени, так что для красоты картинки, нужно будет огромную каменную площадь перед выходом на берег засадить травой».
Несмотря на то, что «Пансион» — не хоррор, в нем будут эпизоды, от которых у зрителя по коже побегут мурашки. «Мне пришлось делать наживую операцию на лице другой девушки, моя героиня зашивала ей открытую рану. Это неприятно и страшно. И тяжело мне, как актрисе, потому что до этого я иглу держала последний раз в школе», — описывает Стася Милославская самую страшную сцену, где ей довелось сняться.
Но самое жуткое в проекте Подгаевского — это сам пансион, превращающий воспитанниц в безвольных существ. И дело тут не только, и не столько в мистике. «Я считаю, что эти женские пансионы, где воспитанниц учили быть хорошими женами, внушали им, что самое главное в жизни — найти хорошую партию, выйти замуж и родить детей, это ужасно. Женщина низводится до функции или превращается в инкубатор. При этом она должна уметь петь, рисовать, играть на фортепиано, но это не всегда совпадает с ее собственными интересами. Мне кажется, это противоречит сегодняшним взглядам, актуальной повестке. Моя героиня опережает свое время, и мне нравится вместе с ней прорываться через эти стереотипы, это круто. Мне кажется, что у нас в хорошем смысле профеминистский сериал», — излагает свою позицию Милославская.
